Персонаж: Чоке Чаинаронгсингха
Тема: "Я это даже за 'формулу успеха' не надену".

На письменном столе из красного дерева красовалось маленькое зеркальце с золотым узорчатым ободком, в отражении которого видна милая девочка. Она старательно наносила  на удивление легкий, почти незаметный макияж. Ей сказали, что у нее сегодня особенный вечер и выглядеть надо особенно. Что взрослые дяди имели в виду, Чоке не знала, и ее это ни чуть не интересовало. Игра в покер – это все, о чем девчонка сейчас думала. Да, странные мысли, однако витают в голове у таиландки, но может быть, потом они построят ей дорогу вверх. В дверь постучали и, не ожидая ответа, в комнату вошла дама лет 35 с розовым платьем в руках. Чоке стиснула зубы и с некой раздраженностью посмотрела на вошедшую гостью. Взгляд говорил о многом, ведь девчонка частенько напоминала взрослым о том, чтобы в комнату входили с ее разрешения. Но дама лишь кинула неуважительный взгляд на ребенка. В данном случае замечание «стучаться надо» не сработало бы, ведь стучали, но ответа не дождались. Чоке считала это выражением того, что ее считают ребенком.
- Я вижу, ты уже готова? И что на тебе за ужасное платье? – дамочка подошла и демонстративно потрепала край рукава красного платья.
С ее колющим прикосновением по коже пробежался холод, а в горле застрял разгневанный комок «отойди от меня!». Чоке не стала себя сдерживать перед тем, чтобы одернуть руку нахалки. Гостья, не обращая внимания на грубость ребенка, положила на кровать другое платье, с которым вошла в комнату.
- Сегодня оденешь это, – прозвучал учительский голос за спиной.
Чоке сразу же решила рассмотреть новую вещичку, чтобы успеть ее вернуть, если она не понравится. Но лишь сделав два шага от столика, она увидела все минусы платья: большой вырез, короткая длина, грубый дизайн. Никакого вкуса! Как такое вообще носить можно? Она это мне назло делает? Знает же, что я не люблю такие платья,  - вмиг подумала Чоке. Руки в боки, суровый взгляд… Сейчас будет очередная сцена наигранного конфликта с этим человеком.
- Я не надену это даже… за «формулу успеха»! – девчонка поставила значительное ударение на слове «это», что многое меняло.
Но гостья в блестящем вечернем платье явно была не в настроении спорить с маленькой гордыней, которая уже в столь раннем возрасте знала себе цену. Дама скривила, да, именно скривила возмущенную гримасу, смешно сморщив при этом нос. Правда, смешным это казалось только Чоке.
- Не капризничай и делай, что тебе говорят! У тебя сегодня особенный день, -  в голосе были заметные нотки агрессии. После этих слов она вышла из комнаты, хлопнув дверью так, что она даже сразу не закрылась. Старый и сломанный замок, время успело потрепать эти двери…  Девчонка в комнате осталась одна. Все, Чоке. С этого дня не люби особенные дни, - делала она для себя выводы, подставляя под ручку двери стул.

- Курррва-мать, это шикарно! Это просто шикарно, мэээн! - Зэд порхал вокруг трупа, распластанного на патологоанатомическом столе, подобно бабочке, собирающей нектар. Нынче ему в руки попался весьма занятный образец, при жизни обладавший целым букетом разнообразных болячек, и парень с головой ушёл в изучение внутренностей несчастного... Джона? Джима? Имя, записанное в заключении о смерти, напрочь выветрилось из головы юного гения, но опустевшее место занял десяток узкоспециализированных медицинских терминов. Если спустя несколько недель Зэда спросят, как выглядел мистер Джеймс Чедвик, которого он вскрывал в четверг, четвёртого числа, то Зэд не сможет ответить на этот вопрос. Если же ему скажут: "Хэй, мэн, а вспомни-ка парня с аномалией Эбштейна, там ещё был изрядный дефект межпредсердной перегородки, и кровь шунтировалась справа налево", то Зед немедленно вспомнит этот случай, внешность "пациента" плюс толщину его медицинской карты с точностью до сотой дюйма, перечислит все выявленные у покойного заболевания и напоследок огласит список лекарств, которые мистеру... Джону? Джиму? ...в общем, этому идиоту следовало бы принимать при жизни, чтобы ещё как минимум лет на пять отложить посещение морга дома Вамми.
Вот и сейчас Зэд бормотал под нос, обращаясь то к себе самому, то к молчаливому объекту исследований:
- Метопролол... Витамин С... Гепарин... Курррва, если бы тебя вовремя поставили гепарином, мэээн, то у тебя были бы все шансы сейчас попивать пивко где-нибудь в пабе и не париться, мэн... Хей, мэээн, а куда ты дел заключение, мэн?.. Я точно помню, что оно было где-то здесь... А-а, вот оно, курва его забери!
В такие моменты Зэд чувствовал себя лёгким, бесконечно правильным и почти всемогущим. В такие моменты у Зэда почти не болела голова, и его ничего, ровным счётом ничего не волновало. Весь мир сжимался до размеров секционной, и в этом мире существовали только покойник, Зэд и скальпель. В этом мире было светло, тихо и прохладно, и у него был только один недостаток - сюда в любой момент могли вломиться посторонние. Вот и сейчас идиллия была нарушена - подпрыгнув от неожиданного грохота, Зэд едва не проделал покойному лишнее отверстие на лице. 
"Курва, какой-то дегенерат наткнулся на каталку перед входом," - раздражённо подумал парень. Внезапный визит оказался совершенно некстати, да вдобавок от внезапного шума проснулась задремавшая было мигрень, что тоже ни в коей мере настроения не улучшило.
- Невралгия ушно-височного нерва, - мрачно буркнул Зэд, разглядывая вынутое глазное яблоко. - А его, куррва, лечили от паротита. Идиоты. Они идиоты, мэн.
Дверь секционной тихонько скрипнула, и в проём просунулась испуганная физиономия какого-то незнакомого пацана.
- Эт-то ведь ты Зэд?.. - заикаясь, пролепетал неожиданный посетитель. - Те-тебя Роджер просил позвать к нему в к-кабинет...
Зэд повернулся к пацану и чуть отошёл в сторону, открывая панораму распотрошённого мистера Джеймса Чедвика во всей красе. Глазное яблоко так и осталось в его руке. Перехватив глазной нерв, Зэд мотнул глазом туда-сюда наподобие йо-йо и поинтересовался у готового упасть в обморок мальчишки:
- Знаешь, почему я люблю трупы, мэээн?..
Медленно сползая по стеночке, мальчишка мотнул головой.
- Потому что они не шумят, - назидательно заявил Зэд. Вернув зрительный орган мистеру Чедвику, он стянул резиновые перчатки, вымыл руки, машинально сыпанул в рот несколько таблеток обезболивающего и вышел из секционной, невозмутимо перешагнув через белого как кафель посланника.
У того в ушах всё ещё звучало протяжное "Мээээн"...

Отредактировано Zed (2011-02-10 00:06:16)